Первая страницаКарта сайта

О специфике русского православия и связанных с этим проблемах. Когда утверждают, что, в отличие от католиков и протестантов, православие сохранило дух и букву первоначального христианства, то, скажем прямо, это изрядное преувеличение. Те, кто всерьез интересуются историей христианства, без труда оное заметят, так что мы не станем вникать в эту тему. Но, если вообще говорить о древнейших обычаях и представлениях, в том числе и дохристианских, то православие, особенно русское, и в самом деле имеет с ними немало пересечений. Мы подразумеваем не высокое богословие или мистическую сторону, а то, что можно назвать народной религиозностью, так или иначе связанной с церковным благочестием. Причем сама эта религиозность на протяжении тысячелетия изрядно трансформировалась, хотя о характере этой трансформации есть разные мнения, к примеру, А. С. Хомяков считал, что поначалу Русь восприняла обряд и форму, а не дух и сущность христианства, а известный церковный историк Е. Е. Голубинский полагал, что даже «внешности» не было усвоено народной массой.

Современный человек обычно четко различает то, что происходит в его душе, в голове, и то, что он говорит и что делает. В древности люди были более цельны и далеко не все обладали способностью такого различения. Как для самого человека, так и для окружающих наиболее важен был «деятельный» аспект. Поэтому для христианина покаяние выражалось прежде всего в многочисленных коленопреклонениях, в пощении, в неподвижных и неудобных позах и т. п. Св. Серафим Саровский часами отдавал себя на съедение комарам, склонив колени на камне. Наиболее известный из религиозных споров на Руси в 12 веке — спор о необходимости пощения в пятницу и среду в праздничные дни, в 15 веке спор о направлении хождения вокруг церкви, в 17 веке это были споры о перстосложении, церковных текстах и обрядах. Вместо не совсем понятных греческих терминов «евхаристия» и «литургия» народ называл утреннюю службу с причастием просто «обедней». Как и во всех древнейших народных верованиях у нас придают огромное значение вещественной стороне и причащают едва проклюнувшихся младенцев, обогащая их познанием Бога только через святые дары. Верою на Руси называли не только, а, возможно, и не столько внутренний настрой, сколько исполнение всех обрядов. Это не «обрядоверие» в отрицательном смысле, как иногда говорят, а проистекает из убеждения в цельности человека: на нераздельности тела и души основывались самые первоначальные религии, а позже эти представления частично отразились в индуистских учениях о реинкарнации, а в христианстве в надежде на будущее воскресение в теле.

Ориентация на внешне-обрядовую сторону, на поддающееся контролю поведение, на вещественную очевидность и телесный аспект порождает консерватизм и тесно связана и с мифологемой о неизменности человека, что служит основой учения о предопределении, характерного для кальвинизма, но также далеко не изжитого в народном православии. Представление о том, что натуру конкретного человека можно изменить воспитанием и самовоспитанием, как и вообще возможно радикально преобразовывать все что угодно, стало популярным сравнительно не так давно. Противоположной точки зрения придерживались многие прежние мыслители, и это касалось не только человека. Эту точку зрения так формулирует, к примеру, Шопенгауэр: «Всякая вещь на свете действует сообразно с тем, что она есть, сообразно со своей природой, в которой поэтому уже потенциально содержатся все проявления, наступая актуально, когда их вызывают внешние причины, чем и обнаруживается именно сама эта природа». Придерживавшиеся указанной позиции мыслители обычно старались доказать ее, обращаясь к наблюдениям над поведением, но, как нам кажется, подобные наблюдения неизбежно приводили их к такой позиции просто потому, что она сама носила характер подсознательной установки, которая выражала древнейшую ценность постоянства. Базируясь на этом, строились естественные науки, выявлявшие «вечные» законы природы, а также математика и, между прочим, астрология, как и вера в судьбу или зависимость от того, что изначально предуказано божественной волей в отношении отдельных людей, народов и мира в целом. Забавно, но и марксисты очень любили говорить, что даже «свобода есть осознанная необходимость»...

Однако, с конца 19 века наука постепенно переходит к другим основам, отказываясь от строгого детерминизма (например, статистическая физика, квантовая механика, кибернетика и теория информации). В социокультурной сфере большой вес приобретают концепции воспитания и самовоспитания, свободы выбора. Впрочем, идеи свободы выбора как собственной натуры, так и во внешнем мире, декларируются и в эпоху Ренессанса, и у Руссо, в политических документах и учениях уже с 18 века, но только в наше время они становятся ведущими на Западе.

Изменение стало нынче одной из главных социокультурных ценностей. Люди готовы менять самих себя, приспосабливаясь к новым условиям существования или «совершенствуясь». При этом мысли, чувства, телесная природа предполагаются не обязательно взаимосвязанными, их можно менять по отдельности. Под «верой» сейчас понимают убеждения, что-то относящееся к умственной сфере, а «дело», поведение это нечто как бы совсем иное. Приходя в церковь, люди далеко не всегда желают послушно подражать церковным завсегдатаям, а они хотят понимать, зачем существует тот или иной обряд, о чем поется и говорится, и прочие «почему» да «отчего». Нам кажется, что духовенство отнюдь не жаждет отвечать на подобные вопросы, поскольку обрядовая жизнь зародилась в далекой древности и обоснованию в современных понятиях вряд ли доступна. Пока что принято кивать на какую-то «символизацию» (это, мол, означает то-то, а это то-то), но современных людей таковые объяснения, а чаще всего плоские придумки скорее разуверивают, а не укрепляют в вере. Поэтому не случайно все более делается упор на другое — на то, что русское православие это прежде всего некие культурно-этические устои, многовековые национальные традиции и т. п. В результате подлинная суть христианства — молитвенное общение с Богом, со Христом, с Божьей Матерью и святыми — превращается во что-то вторичное, необязательное. Именно так обстоит дело, ежели говорить о той половине населения, которое уверенно называет себя православным в силу своего русского происхождения. Как и в старину, некоторые из них готовы без всяких вопросов исполнить какие-то из принятых обрядов, однако новое «устроение» человека — стремление все поверять умом и рассуждением о смысле и пользе — это новое «устроение» рано или поздно поставит перед русской Церковью сложные проблемы, которые придется решать...

См. также: