Первая страницаКарта сайта

Победная поступь массовой культуры. В конце 20-х годов 20 века испанский мыслитель Ортега-и-Гассет так характеризует европейскую действительность (все цитаты из «Восстания масс»): «Нашествие масс выглядит как небывалый прилив жизненных сил и возможностей — вопреки тому, что нам твердят о закате Европы». Однако тут же он обдает нас ледяным душем — вот всего несколько цитат: «Солистов больше нет — один хор»; «Масса сминает непохожее, недюжинное и лучшее»; «Тирания интеллектуальной пошлости в общественной жизни, быть может, самобытнейшая черта современности»; «Под маркой синдикализма и фашизма впервые возникает в Европе тип человека, который не желает ни признавать, ни доказывать правоту, а намерен просто-напросто навязать свою волю»; «Массовое мышление — это мышление тех, у кого на любой вопрос заранее готов ответ»; «В сущности, чтобы ощутить массу как психологическую реальность, не требуется людских скопищ. По одному-единственному человеку можно определить, масса это или нет. Масса — всякий и каждый, кто ни в добре, ни в зле не мерит себя особой мерой, а ощущает себя таким же, „как все“, и не только не удручен, но доволен собственной неотличимостью»...

Ну как, проницательный читатель, не уловили вы чего-то знакомого? Конечно, совпадения не буквальны, и вполне можно вычеркнуть «синдикализм и фашизм», и далеко не любой наш соотечественник «доволен собственной неотличимостью», пожалуй даже наоборот — многие всеми силами стараются хоть в чем-то выделяться: одеждой, татуировкой, прической и, разумеется, якобы «особым мнением» (на «Эхе Москвы» есть такая передача, но, за редким исключением, это по видимости разные рулады из одной и той же дуды). Но разговор о нынешней массовой российской культуре чуть отложим, и вернемся к Ортеге-и-Гассету. Вот его итоговая оценка: «Европейская цивилизация, как уже говорилось, и не раз, фатально привела к восстанию масс. Результат однозначен и лицевая сторона медали — лучше некуда: восстание масс тождественно тому небывалому подъему, который испытала в наше время человеческая жизнь. Но оборотная сторона зловеща и в этом плане восстание масс равносильно распаду человечества».

Где же спасение? Тут, видимо, ощущая полную безвыходность, Ортега впадает в явное противоречие: с одной стороны, он призывает у объединению Европы в едином государстве, с другой, боится государства «как высшей угрозы». Знаток древней истории, он приводит поучительный пример из античности: «Бесспорно, созданная Юлиями и Клавдиями империя представляла собой великолепную машину, по конструкции намного совершенней старого республиканского Рима. Но знаменательно, что едва она достигла полного блеска, общественный организм зачах. Уже при Антонинах (2-й в.) государство придавило его своей безжизненной мощью. Общество порабощается, и все силы его уходят на служение государству. А в итоге? Бюрократизация всей жизни ведет к ее полному упадку. Жизненный уровень быстро снижается, рождаемость и подавно. А государство, озабоченное только собственными нуждами, удваивает бюрократический режим. Этой второй ступенью бюрократизации становится милитаризация общества. Все внимание обращено теперь на армию. Власть — это прежде всего гарант безопасности... Поэтому государство — это прежде всего армия. Императоры Северы, родом африканцы, полностью военизируют жизнь. Напрасный труд! Нужда все беспросветней, чресла все бесплодней. Не хватает буквально всего, и даже солдат. После Северов в армию приходится вербовать варваров».

Сегодня мы знаем, что Европа и самом деле в отдельных областях стремится к единству, хотя до единого государства наверняка не дойдет. Сегодняшняя Европа пришла, наконец, к указанному стремлению после страшного опыта войны и не без опасений со стороны СССР, но, наш взгляд, сближение в Европе происходит потому, что для этого сложились благоприятные условия, а именно, повсюду утвердилась массовая культура с ее не слишком резкими различиями в разных странах. Та самая, которую так обличал испанский мыслитель, да и немало других европейских голов. Господство массовой культуры — вот та панацея, которая усмиряет «восстание масс», направляет их жизнь и, кстати говоря, позволяет сверху руководить массой почти без всякого насилия.

Теперь остается отметить еще ряд черт в массовой культуре, опираясь на российскую действительность. Для массового человека существует единственный мир — мир сегодняшнего дня, и притом мир, в сущности, единообразный, если не сказать однообразный. Для такого человека не существует истории и чего-то подлинно неожиданного, ни прошлого, ни будущего. В массовом искусстве, в песенках, книжечках, сериалах и фильмах различия и в самом деле ничтожны. Это поток, но назвать это потоком информации, то есть чего-то нового, можно лишь с большой условностью. Аналогично по сути однообразны сообщаемые «новости», — хотя бы потому, что только в малой степени затрагивают жизнь большинства людей. Точным воплощением всего этого может служить столь любимая массовым человеком долбежка — бум-бум, — выдаваемая за музыку. «Творческие» деятели масскульта изо всех сил стараются что-то выдумывать, что легче всего делать с помощью ужастиков, фэнтези, детективов, но это все тот же поток, так как истинно нового массовый человек и не способен воспринять: он его не заметит или отторгнет. Если человек и устает, то не от изобилия информации, а от ее отсутствия.

Деятели масскульта, будучи не в состоянии или не желая создавать новое, используют для своих целей и произведения высокой литературы и искусства, оскверняя их и совершенно искажая, особенно посредством такого экранного средства масскульта, как сериалы (такая судьба постигла уже два вершинных произведения русской литературы 20 века — «Мастера и Маргариту» и «Доктора Живаго»). Все на продажу...

В массовом обществе уже нет того, что когда-то называлось священным. Гражданские праздники то вводят, то отменяют, что очень напоминает изобретение ныне почти усопших «советских праздников и обрядов». Даже в православных церквах внедряются элементы масскульта: стандартные бумажные иконки, репродукторы, интерьерная безвкусица, старые иконы не реставрируют, а поновляют эффектными красками. О протестантах и говорить нечего — там масскульт господствует издавна (не со времен ли самого Лютера?).

Добавим, что подготовка человека к усвоению массовой культуры начинается со школы, на это направлена система обучения. Фактически вся литература, которую «проходят» в школе, подвергается «вскрытию» подобно трупу, а содержание и форма произведений псевдолитературоведением приспосабливается к пониманию детишек — и что же остается от этих произведений? Школьникам 4—5 классов задают «Одиссею» Гомера, «Божественную комедию» Данте и т. п.

В заключение поздравим борцов за «гражданское общество»: оно уже существует, во всяком случае в российском варианте, и продолжает победную поступь, — ибо это и есть массовое общество. А то, что современное гражданское общество должно состоять из широко информированных, совершенно самостоятельных и уникальных индивидуумов, так это, уважаемые борцы, не более чем утопия, этакий фантомный прожект в духе гоголевского Манилова...

См. также: