Земля и христианство. Олимпийская религия греков была непрочным компромиссом между хтонической, «земляной» силой древнейших божеств и новым поколением богов, поддержанных небом. В какой-то момент как будто победило небо: Гея подчинилась Аполлону. Правда, наступила «реакция» — компромисс был восстановлен: Деметра («земля-мать») заняла на Олимпе достойное место. Но все это уже дышало на ладан. Первоначальное христианство сразу пошло гораздо дальше любого язычества, привязанного к земле. Но не только язычества. Отношение к земле радикально отличает Ветхий Завет от Нового Завета. Ветхозаветные иудеи, в массе своей претерпевавшие жалкую участь в Египте, вняли призыву Моисея и покинули Египет не только в силу отчасти осознанной ими национальной особности и во имя своего Бога, а ради «обетованной земли» — Палестины, которую им пришлось отвоевывать у обитавших там народов (прежде всего филистимлян, по имени которых и была названа эта земля). История евреев, изложенная в Библии, поучительна хотя бы в той части, что показывает, как ненадежно оказалось их упование: сначала им пришлось вести жестокие войны с аборигенами, а затем они сами неоднократно вынуждаемы были носить ярмо данников и рабов. А в конце концов, подняв меч против могучего Рима и потерпев страшное поражение, они рассеялись на просторах Азии, Африки и Европы. Знаменательно, что в чужих краях им обычно отказывали в праве приобретать землю и единственно, что сохранило часть этого народа, — это его самоизоляция и религия, вера в небесного Заступника.

Ветхий Завет, как и поздняя олимпийская религия, держится на компромиссе небесного и земного, уповании на Бога и на земные, можно даже сказать — земельные блага. Поэтому попытки иудейских пророков и священников искоренить среди евреев поклонение богиням земли и прочим местным божествам были не очень результативны, во всяком случае до тех пор, пока евреи не лишились собственной страны.

Христианство поначалу было бескомпромиссно. По свидетельству евангелиста Матфея, Христос говорил: «Не собирайте себе сокровищ на земле, где моль и ржа истребляют и где воры подкапывают и крадут, но собирайте сокровища на небе, где ни моль, ни ржа не истребляют и где воры не подкапывают и не крадут. Ибо где сокровище ваше, там будет и сердце ваше» (6; 19—21). Апостолы Христа вслед за Ним не устают проповедовать, что подлинное отечество последователей Спасителя на небесах, а не на земле. Возникает монашество, которое утверждает нестяжание, отказ от богатства, в том числе земель, одним из необходимых условий подлинной веры. Даже спустя полтора тысячелетия эту монашескую заповедь продолжали отстаивать русские подвижники — «заволжские старцы» (Нил Сорский, Вассиан Патрикеев и др.). И это несмотря на то, что в то время (15—16 вв.) приобретение земель не только не осуждалось, но прочно закрепилось как в мирской, так и в монастырской жизни. В старину было и такое поверье: ежели рядом нет кому следует покаяться в грехах, принеси покаяние матушке сырой земле — она услышит и простит. Наглядному бессмертию земли христианство смело противопоставило чаемое бессмертие личной души и вечно живого Бога. Уверовать в эту смелую надежду не каждому дано: ведь трудно отказаться от бессмертия своего рода, в крайнем случае своего народа, неотделимого в сознании от родной земли, которая, как представляется, и служит главным «гарантом» бессмертия, будучи сама неумирающей...

Массовое и государственное христианство давным-давно оставило отрицательный пафос в отношении земли: ему так и не удалось перебороть древних богинь, матерей и воительниц, хотя они правят уже не столь открыто. Со временем христианство вообще все более приспосабливалось к государственным и национальным интересам, житейским потребностям и привычкам — и, вероятно, благодаря этому, в какой-то своей части сумело сохраниться в исторической круговерти.

См. также:

• Рубрикатор тем «Гуманитарного синтеза»