Первая страницаКарта сайта

Трансформация представлений человека о самом себе. То, что называют действительностью, может иметь разную степень реальности. Это факт. Об этом знали еще средневековые схоласты, а развить это положение пытался швейцарский мыслитель Рихард Авенариус. Нас сейчас будет интересовать один вопрос: как этот факт сказался на исторических формах понимания человеком самого себя.

Изучая данную проблему, мы пришли к выводу о том, что степень реальности элемента действительности, как правило, оценивается (воспринимается) тем выше, чем прочнее он запечатлевается (запоминается). А зависит эта прочность от частоты соприкосновения с элементом, постоянства его присутствия, от силы соприкосновения, от его полезности, интересности для нас, от многочисленности его связей с другими элементами, а иногда от авторитета тех, кто об указанном элементе сообщает нам.

Действительность конструируется из элементов разной степени реальности, но те из них, у которых эта степень велика, несомненно играют роль ее остова, «несущих конструкций». Однако надо иметь в виду, что ни законов такого конструирования, ни меры участия в нем произвола и воображения мы пока не знаем. Начальное спонтанное конструирование действительности происходит в младенчестве и детстве, а первыми ее строительными элементами обычно оказываются родители и родственники. Такие элементы запечатлеваются весьма прочно в существовании душевном и телесном, и состоящая из них действительность имеет сравнительно высокую степень реальности (хотя по мере взросления указанная степень может понижаться). Именно это обстоятельство обусловило возникновение родового, кровнородственного сообщества, в том числе семьи, в качестве исходной формы социальной организации. Не исключено, конечно, и влияние биологического инстинкта родства, но для людей инстинкт не мог иметь решающего значения, особенно в эпоху становления культуры. Не лишним будет еще раз заметить, что пракультурные установки, чувства, обыкновения, органически произрастающие из совместной жизни кровнородственного сообщества, в прямом или косвенном виде свойственны и всем другим формам социальной организации.

Человек так устроен, что его самоощущение, а в достаточно развитых культурах и представление о себе, базируется на том, что в человеке укоренилось, на том, что преобладает в его жизни. Если это кровнородственные связи, то человек самоощущает себя, а затем и представляет себя тождественным, идентичным роду, неотделимым от него. Человек сопереживает сродникам, близким и чувствует себя ответственным за них (это и сегодня очевидно в рамках семьи). Примерно в таком же отношении человек будет находиться с тем природным и культурным кругом, в центре которого он постоянно пребывает. Все это действительность в высокой степени реальная для человека, хотя степень реальности ее элементов может нюансировать.

С младых ногтей человек спонтанно отождествляет себя, свою самость с действительностью, обладающей для него наибольшей степенью реальности — степенью существования. При отождествлении свойства внешнего (ноуменального — по Канту) мира преобразуются в человеке в соответствии с его конкретной натурой, и вместе с ее особенностями образуют остов, с каковым данный человек ассоциирует свою особность, самого себя.

Рано или поздно, человек обнаруживает отличия от других членов сообщества. Обычно это связано с их разными реакциями на что-либо новое, на перемены, при испытаниях. Тогда конкретное отличие, если оно не проявилось однократно и случайно, становится для данного человека элементом действительности с высокой степенью реальности. Отличия, в качестве отождествленных элементов действительности, встраиваются в самоощущение и самосознание данного человека. Когда ситуация требует от человека большей самостоятельности, а в культуре одобряется личная активность, свои отличия от других человек воспринимает как главное качество своей индивидуальности. При этом оказывается, что достаточно прочные отличия в условиях перемен более устойчивы, нежели элементы прочей действительности (omnia mea mecum porto, как говорили древние, — «все свое ношу с собой»). Так человек открывает в себе индивидуальность, душевную и телесную, и, более того, полагает ее более реальной, чем «внешний мир», а следовательно, и более значимой. Но такое самоощущение и представление наталкивается на очевидную конечность индивидуальности, ее смертность. Проблема разрешается в утверждении бессмертия индивидуальной души, на чем настаивали еще Сократ и Платон. Христианство пошло еще дальше, обещая в будущем воскресение в теле... Замечательно, что культ индивидуальности со временем перестал зависеть от догмата о бессмертии души и догмата о воскресении, и этот культ поддерживают не только и даже не столько христиане, сколько люди безрелигиозные. Прыткое дитя забыло, откуда оно родом... Индивидуальный человек, в отличие от родового, по-настоящему сопереживает лишь самому себе и отвечает только за себя. Конкретная личность обычно сочетает в себе индивидуального и родового человека.

Итак. Людям кажется, что действительность дается им в готовом виде, им нужно только «отражать» ее в своей психике в процессе восприятия «внешнего мира» и через воспитание. Однако, это не так. Человек с младенчества упорно, пыхтя и мучаясь, строит свою действительность. Основное значение в ней имеют элементы, обладающие высокой степенью реальности. Когда человек обнаружил их в своей самобытности, он возвысил себя до небес, в чем ему помогла сначала языческая философия, а затем христианизированная культура.

Как мы неоднократно подчеркивали, пракультурные установки, в том или ином виде, присутствуют во всех известных исторических формах совместной жизни. Прежде всего, это способность и стремление к отождествлению. Это удивительное постоянство пракультурных основ приводит к тому, что они играют важную роль при выстраивании человеком своей действительности. Наличие у нее схожих черт у разных людей не в последнюю очередь как раз и обусловлено во многом единой пракультурой.

См. также: