//prakultura.ru | Первая страница | Карта сайта |
Гуманитарный синтез / |
«Не лезьте мне в душу!» Многие люди неохотно выслушивают советы по поводу личной жизни («Не учите меня жить!»), а уж расспросы такого рода встречают просто в штыки. Такие люди крайне не склонны рассказывать о недугах — своих и членов семьи. Когда-то даже скрывали имена. Совершенно очевидно, что тут сказывается засевшая в каком-то психокультурном уголке древнейшая установка на изоляцию, ограждение древнеродовой самости от всего внешнего, чужого. Любопытно, что свойственно это не только простецам, но и очень образованным, блюдущим свою индивидуальность — более того, именно индивидуальность мыслится ныне в первую очередь как нечто независимое, закрытое. Получается так, что наисовременнейший идеал — индивидуальность, личность — есть самый настоящий реликт наидревнейшей пракультуры. Замечательно, что тот же реликт иногда сопротивляется критическому заглядыванию в самого себя, что, впрочем, объяснимо: анализируя самого себя, мы неизбежно пользуемся в том числе и критериями, заимствованными из литературы, СМИ и ходячих мнений, внешних по отношению к нам, а это как раз вызывает то самое реликтовое сопротивление.
То же самое нередко наблюдается, когда речь заходит об общественном слое или группе, о государстве, народе, с которыми мы себя ассоциируем или хотим ассоциировать. Тут наследие рассматриваемой пракультурной установки наиболее очевидно. В этом случае мы отнюдь не противимся анкетам, тестам, автобиографиям, резюме и т. п., — ибо раскрываем себя тем, кого считаем «своими», почти точно так же, как относились люди к окружающим в кровнородственной и подобной ей общине. От «своих» скрывать нечего, так как мы едины, и, самое главное, они, как и я сам, не могут причинить мне вреда.
Существует, как кажется, противоположный тип поведения: готовность извернуться наизнанку перед микрофоном, журналистом, что особенно характерно для некоторых актеров, теле- и кинозвезд, писательствующих дам. Однако и это проистекает из той же установки, и вероятнее всего связано с нарочитой или бессознательной попыткой представить себя частью общности, к которой принадлежат потребители их талантов, то есть подражающей им публики. И плюс к тому тут действует не менее древняя установка на превосходство: вот, мол, я какой или какая!
Известен еще один, тоже вроде бы противоположный тип поведения, когда начитавшись так называемых методик и книжек, человек устремляется на путь «самосовершенствования»: тщится изменить свой характер, жить ради каких-то целей и «смыслов жизни» и прочее. Если и предположить, что ему в самом деле что-то удается, то в этом случае он фактически делает чужое, заемное своим: еще один способ увернуться от чужого, оправдывая, вернее самооправдывая, его усвоение тем, что оно стало его собственным.
Отдельно следует остановиться на таком православно-католическом обычае, как исповедь. Не вдаваясь слишком, отметим два первых ее этапа. Сначала человек должен распознать в себе что-то недостойное, греховное, а затем раскаяться в этом, как бы извергая из себя. Тем самым оно, греховное, со всею очевидностью превращается из своего в чужое. А поскольку, согласно древним представлениям, человек не может по своей осознанной воле сам себе нанести вред, источник своей греховности он усматривает вовне, в бесовских происках (это отчасти отражено в Библии — в эпизоде соблазнения змеем в Эдеме). Таким образом, и здесь в основе оборонение от чужого, то есть тот же самый реликт ограждения родовой самости.
© 2000—2024 Л. Э. Ванд, А. С. Муратова |
|