Читатели и потребители. Почему «широкие массы» не склонны читать хорошую литературу. Есть немало свидетельств того, что хорошую литературу читают все меньше. Объясняют обычно так: взрослые поглощены деньгодобычей, дети — компьютерами, опять же — телек. А что читают пенсионеры? Они тоже забросили хоть что-то мало-мальски серьезное. При этом почти все успевают заглатывать сериальное масс-искусство, будь то телек или бесконечная череда «романов», где по сути все одно и то же, меняются только имена персонажей.

На наш взгляд, причины такого состояния умов запрятаны весьма глубоко (но как же соблазнительны простые объяснения!). Прежде всего проведем водораздел: есть книги, вовлекающие чувства, сотворчество, заставляющие страдать и радоваться, задумываться о своей жизни, обращаться с вопросами к собственной душе и к людям, а есть книги всерьез не трогающие, состоящие из нарочитых загадок и надуманных неожиданных поворотов. Последнюю категорию книг без труда можно заменить тележвачкой, и для такого чтения не требуется ни входить в свое Я, ни воспоминаний, ни размышлений. В том же русле компанейский треп, болтовня по мобильникам, радиоигры, наушники, компьютерное общение, всякие шоу, новостная лапша и т. п. Есть еще такой современный способ «прочтения» книг, как их аудиозапись — и в этом случае душа подремывает, так как смысловые и эмоциональные акценты заранее кем-то уже расставлены, и к тому же нет времени на додумывание, дочувствование и т. д.

Что же в итоге: читателя все более замещает потребитель — наскоро съел и слил.

...Представим себе человека с утра до ночи занятого необходимым делом, отнимающим почти все силы. Когда такой человек находит паузы для отдыха, ему не до размышлений о себе, не до переживаний и тем более не до сотворчества. Таковых людей, вероятно, большинство в нынешнем мире, а в прошлом их было еще больше. Если же взять далекую древность, когда добывание пищи, полная опасностей жизнь, тяжелый труд были общим уделом человечества, то в этих экстремальных условиях выживания автономная душевная жизнь была редчайшей роскошью, и наверняка считалась чем-то противоестественным.

Вот эта древнейшая, пракультурная, как мы бы сейчас сказали, моральная оценка самостоятельной душевной жизни, как нам представляется, до сих пор — сознательно или бессознательно — дает себя знать у немалого числа людей, не только потомков их тяжко трудившихся предков, но и у тех, кто и сегодня не имеет достаточного досуга. Более того: большинство людей вообще не склонны к лишним усилиям, в том числе в душевной жизни; когда-то весьма авторитетные ученые и философы создали даже теорию, согласно которой люди естественным образом стремятся к «экономии мышления».

Отрицание самоценности анализа и оценивания собственной душевной жизни, а отсюда и неумение это делать базируется и на других пракультурныых установках (мы всегда правы, лучше всех, не можем сами себе навредить и т. д.). С этим давно столкнулось христианство, настаивающее на выявлении личных грехов. В результате пришлось сформулировать весьма краткий и определенный их перечень для всех верующих. Но поскольку и это не очень помогает, стали опираться более на поступки, нежели на «исповедание помыслов».

Вернемся снова к книгам. Нам теперь понятно, почему литература, ворошащая, возбуждающая, изобличающая нашу душу, наши привычки и убеждения, не пользовалась и не может пользоваться успехом у «широких масс». Так было в 19 веке, в 20 веке, и так будет в 21 веке. В периоды культурных кризисов это особенно заметно, так как в эти периоды вся «пракультурная рать» выползает на поверхность жизни. Обуздать же ее может только массовая культура. А разве сегодня у нас не культурный кризис?..

См. также:

• Рубрикатор тем «Гуманитарного синтеза»