Первая страницаКарта сайта

Почему в гражданской войне 1917—1921 годов победили красные? Мы стали коллекционировать ответы: потому что пролетарии — исторически передовой класс; при царизме народ страшно угнетали; народ пил, а пьяному и море по колено; коммунистическая мечта отвечала мифологии земного рая; красных субсидировали американские евреи и вообще «мировая закулиса»; у красных было стратегическое преимущество, заключавшееся в возможности более быстрой переброски войск; действия белых армий не были согласованными; большевики сумели мобилизовать, посредством насильственных методов, людские силы, в несколько раз превышавшие личный состав белых армий, формирование которых носило, в основном, добровольный характер... Есть еще объяснения, но как-то почти ничего не сказано о жесточайшей племенной ненависти к дворянству, и особенно к аристократии, включая царскую династию (нелюбовь к аристократии и династии была заметна и в среде небогатого дворянства). В России было, грубо говоря, три «племени»: первое — зажиточное дворянство, крупная буржуазия (небольшой слой) и аристократия, второе — крестьянство и рабочие, третье — все прочие, то нейтральные, то сочувствовавшие первому или второму (мещане, беспоместное и мелкопоместное дворянство, интеллигенция, торговые слои, клирики). Добавим еще, что к началу Февральской революции царская семья уже нигде не имела опоры, и немалую роль в развитии событий играла армия — все это еще более усложняло «межплеменные» отношения. И все же определяющей была именно племенная ненависть простолюдина к благородному сословию. Она носила почти этнический, ксенофобский характер пракультурного недоброжелательства к другим этносам, ко всему чужеродному. Разделение русских (мы говорим только о великороссах) по меньшей мере на две неравные части — на «белую (голубую)» и «черную» кость — укреплялось веками и, видимо, особенно обострилось в 18 веке (что со всей очевидностью проявилось в идеологии пугачевского бунта — для этого достаточно почитать манифесты Пугачева, призывавшие к полному уничтожению дворянства). Подчеркнем, что речь идет не столько о классах или социальных слоях, сколько о почти этническом, в том числе генетическом различии, и связанном с ним противостоянии. Последнее проистекает из глубин пракультуры, чуть ли не из биологической основы, а «классовый гнет» это только еще одна приправа. Социально-экономические и культурные (включая языковые) нараставшие различия «белой» и «черной» кости, различия в образе жизни, в житейских навыках, в восприятии природного окружения, конечно, играли какую-то роль в появлении двух этносов. Возможно, что тут играла роль и первоначальная собственно этническая составляющая: не забудем, что срединная и северная Русь формировалась путем покорения славяно-варяжским элементом отличных от него других народностей и племен (главным образом, финно-угорских и степняков). Во всяком случае, непосредственным источником неприязни к «благородным» был этнический («почти» этнический) фактор, а не классовый или сословный.

Однако, следует иметь в виду, что отношение «черной» кости к «белой» и «белой» к «черной» было неодинаковым. Оставим пока эту сложную тему касательно дореволюционного времени. Для «белой» кости простолюдин, строго говоря, не был врагом, не только в те времена, но даже во время гражданской войны к нему могли относиться как к взбунтовавшемуся рабу, к «хаму» (позднее словечко), к малообразованному, темному человеку, и в таком отношении не могло быть ненависти, а чаще отстраненность, иногда брезгливость — тоже не самые лучшие чувства, но все же не прямая ненависть, и, более того, могло быть сочувствие, уважение, понимание. Совершенно иначе на «благородных» смотрел простолюдин (имеется в виду большинство) — во время войны они были для него «кровопийцы», «гады» и т. п. По сути главной задачей было именно поголовное искоренение «благородных» (любопытно, что красная пропаганда приписывала белым желание истребить простой народ). Вот эта утробная ненависть и определила соотношение сил с точки зрения воинственного духа. Не забудем и того, что красные были нацелены на «мировую революцию», вообще на завоевание — сначала России, потом всего мира. Таким образом, «моральный» (прости Господи!) перевес был на стороне красных и, возможно, это имело если не решающее, то очень важное значение, и, наряду с другими причинами, привело красных к победе, то есть к завоеванию России.

Заметим, что в древности этническое чувство превосходства, пренебрежение к бытовавшим в то время правилам войны и жесточайшее подавление чужеродных обеспечило победу и монголов над Русью. Власть ордынцев стала ослабевать как раз тогда, когда монгольское ядро оказалось в меньшинстве и возникло многоэтническое войско. Аналогия между красными и ордынцами здесь, конечно, условная, но она полезна для понимания роли этнического фактора.

См. также: