Первая страницаКарта сайта

Человек — что это такое? На первый взгляд и вопроса такого не может быть: любой из нас в любом возрасте сталкивается с двуного-двуруким, говорящим и, кажется, мыслящим существом, именуемым человеком. Вопрос приобретет смысл, когда нам захочется понять, что в человеке сугубо свое, индивидуальное, сокровенное, а что в него влито, втиснуто и ввинчено со стороны в ходе взросления, воспитания, общения, обучения. Карл Маркс, тогда еще не успевший зарасти курчавой бородой, писал, что человек есть сумма всех общественных отношений (себя, по-видимому, ставя выше сей суммы). Ежели это так на самом деле, то человек попросту растворяется, тонет в социальной реальности. В марксизме, в «классическом» и особливо в его большевистском изводе, обычного человека и в самом деле не оказалось, оттого не случайно на первый план вышли «классы», «партия», «государство», «общество», «вождь», ради которых в Советском Союзе, а затем по его примеру в Китае и у его азиатских соседей был запущен репрессивный античеловеческий режим. В 18, 19, 20 вв. возникали и прямо противоположные идеологемы, трактующие человека как свободного по своей природе — свободного от государства и общества, что в смягченном и весьма противоречивом виде нашло отражение, как это ни странно, в конституциях.

Что же до научного изучения этой проблемы, то для него типичны попытки облечь заданное человеку извне в понятийно-рационализированные формы. В этой связи прежде всего следует упомянуть понятие «коллективного сознания» у Дюркгейма, гипотезы «Супер-Эго» и психической цензуры у Фрейда, «коллективного бессознательного» у К. Г. Юнга. Тут нам предстает человек, в которого, больше или меньше, вживлены общественно-родовые категории разного происхождения, но что-то есть и сугубо неповторимое. Упомянем также, что, начиная с древности (в ареале античности), аналогичной проблемой занимались философы, главным образом, в рамках соотношения философем свободы и необходимости. Для современных полунаучных-полуфилософских постановок проблемы, пожалуй, наиболее характерен ее культурологичский аспект: «Культура двуедина. Она представляет собой систему диалектических противоречий, производных от одного, центрального — от противоречия индивида и рода» (Г. С. Кнабе. Избранные труды. М., 2006. С. 17). Необходимо отметить, что в наиболее продвинутых странах эти противоречия сглажены, — в силу того, что у самодостаточных и свободных индивидов возникает личная культура, на которую они ориентируются более, чем на общественную, а с личной культурой серьезных противоречий чаще всего не бывает.

Бесспорно, что индивидуальная жизнь человека определяется его физиологией и психикой. Наиболее активными элементами, по нашему разумению, являются пракультурные установки и представления. Это, главным образом, установки, ориентирующие на превосходство, отождествление с окружающим, обособление от окружающего, а среди пракультурных представлений значительную роль играет разделение на две области (внешний и внутренний миры, божественный и человеческий миры, хороший и плохой миры, человек и общество и т. д.). В статьях в разделе «Индивидуальность. Личность. Психика» была показана теснейшая связь между указанными элементами психики, направляющими ментальное и физическое поведение, и самим ее — психики — устройством («собственное и несобственное Я»). Но те же самые фундаментальные элементы (установки и представления) действуют в культурах, в личных и общественных, причем в каждой по-своему (чему в большой мере посвящен сайт). Культура питается указанными элементами, наращивается на них и их обслуживает.

Таким образом, принципиального противоречия между человеком и культурой (обществом) не существует, но противоречие может существовать, и даже в весьма сильной степени, если рассматривать конкретного человека в его отношениях с окружающим, так как соотношение пракультурных элементов и их энергия, особенности их функционирования в конкретной психике и в наличной общественной культуре не совпадают, как не совпадают они и у разных людей.

Следовательно, конкретный индивид по своей природе, как таковой (не юридически), не является частью или продуктом общественной культуры, однако, благодаря их параллелизму, между ними возможна гармония. Вероятно, что-то похожее на гармонию было в архаических обществах, что, однако, не означает, что в обществах такого типа индивид был поглощен обществом, как это часто утверждают. Гипотетическая гармония была практически возможна потому, что сообщества индивидов были невелики и культура мало менялась со временем. Не случайно к возврату к такому положению призывали идеологи анархизма и утописты вроде Фурье и Оуэна.

Итак, культура не сводится к психике, не объясняется ею, а психика не сводится к культуре, не является ее продуктом, — все обстоит иначе: и то, и другое существует самостоятельно, но, то ли в результате игры случая, то ли по замыслу Творца, культура и психика базируются на схожих, почти идентичных основаниях. Поэтому люди и способны усваивать культуру, жить общественной жизнью и совершенствовать культурные формы. По этой же причине, оказавшись по своей или чужой воле вне общества и культуры, индивид способен какое-то время жить, опираясь только на самого себя (мы имеем в виду преимущественно душевно-духовную жизнь).

См. также: