Первая страницаКарта сайта

К вопросу о легитимации большевистской власти. Почти в каждом истинном аристократе или в том, кто таковым себя почитает, всегда бродили царские амбиции. Поэтому русские самодержцы — от Ивана Грозного до Николая Второго — опасались не столько простого народа, сколько аристократии. Не случайно вожаки лихого воинства (вспомним Разина, Пугачева, предводителей казаков во время Смуты) выдавали себя за обиженных судьбою государей или их защитников или возглавлялись настоящими аристократами. А кто были декабристы?.. Ибо престол мог занять только равный по происхождению.

Большевики старались истребить не только всех Романовых, но и аристократию, так как знали, что пракультурное право на власть имеет только родовитый. Но они зря боялись — в пракультуре было и такое правило: место властителя может занять тот, кто его убьет. Правда, это правило старше, архаичнее первого, но оказалось вполне живучим, дав о себе знать, к примеру, еще в Английской революции 17 в. и Французской революции 18 в. Оно отлично сработало и в легитимации большевистской власти. Ее пропагандистские усилия доказать, что она выражает народные интересы, на первых порах были, в сущности, излишни для легитимации, но сгодились для другой цели, особенно позже. Дело в том, что архаичные пракультурные установления и стремления, продолжая влиять на менталитет и поведение людей, более тщательно скрываются культурой в сравнении с более свежими установлениями, — скрываются носителями ментальности от самих себя. Поэтому советская идеологическая риторика и отчасти одурманенное ею народное сознание узаконивали большевистскую власть отнюдь не убиением Романовых и кровавыми расправами над благородным сословием, а мнимой народностью. Идеология пригодилась особенно в послесталинский период, когда прежняя кровь перекрылась репрессиями и войной и уже не работала на легитимацию режима. В указанный период власть держалась только на идеологии и выборочном насилии, до тех пор, пока не выяснилось окончательно, что «король голый».

См. также: