Первая страницаКарта сайта

Столица — ау! Двести лет, с Петра Великого до Совдепии, Россия имела аж две столицы — Петербург и Москву. В имперский период Москва продолжала по-своему столичничать: не только потому, что русские цари короновались в Кремле, а еще благодаря своеобразию московского облика и духа — с его бытом, медлительностью, говором, церквами и усадьбами. Москва, за исключением некоторых церквей и Кремля, никогда не блистала величественной архитектурой, как, скажем, Рим или Париж, но в ней был единый стиль, и москвичи, побывавшие в Европе, все равно неизменно любили свой город. Большевики начали свое правление с пушечного обстрела Кремля, затем приступили к разрушению (это называлось сносом) «сорока сороков», а потом... Да чего только не было потом: поначалу не такой уж глупый конструктивизм, а далее берет верх громоздкость, украшательская дичь, нацеленные в Бога шпили высоток, прорубка проспектов, коробчатые окраины, бравурно-бодрящие песенки про дорогую столицу... Теперь же снова фаллические шпили (хоть на вершочек выше, чем в Европе), понатыканные монстры для толстосумов, мраморно-стеклянные хибары для начальства, гигантские рекламы, вконец убивающие архитектуру.

Но главное — люди. Когда вокруг смотришь и прислушиваешься, кажется, что у России больше нет столицы. Провинция, сама по себе, конечно, не так уж плоха и совсем не опасна, но когда она не завоевывает столицу. Дело не в ностальгии по исконно московской речи вместе со скромно и пристойно одетым и уже откалиброванным советчиной москвичем — всего этого уж давно не слыхать и не видать. Увы, понемногу привыкаешь к лезущим отовсюду интонационным загогулинам, скособоченным фразам, прихохатываньям, безграмотным оборотам и ударениям, дитячьему оранью, массовой презентации задов, безвкусному выпендрежу девок и баб, мужиковато-матерной молодежи (и ходят всё какими-то стайками, группками, компашками); пожалуй, и к публичным лобзаньям и прочему бесстыдству можно привыкнуть... Так о чем же тогда речь?! — О том, милостивые государи, что хотя и нахлынула на град Москву чуть не вся Расея, да разномастности и разноцветья никакого — как будто всех отштамповали на одной большущей машине! Хорошо хоть, что изделия получились с брачком, то есть не точно одинаковые, — так и на том спасибо.

Может, где-то и сохранилась своеобычность, местное цветенье, необщее выраженье лиц и яркость языка, — так оттуда, где это еще не вытоптано, устремляются в столицу не тамошние старожилы, а популяция по преимуществу воспитанная на телевизоре и культурно выпотрошенная. А уж как рвутся во власть!..

Теперь немного истории и «теории». Когдатошняя средневековая несхожесть разных русских земель (пресловутые удельные княжества) искоренялась властью, начиная, вероятно, с великого князя Ивана Третьего, и чем далее, тем упорнее. Ничего не поделаешь: «единая, неделимая»... При советской власти, скроенной везде по одной мерке, дошло до того, что валдайские колокольчики стали завозить на Валдай из Москвы. Впечатляющий образ затопляемых советским морем островков своеобразия — «Матера» у В. Распутина. Нынешние ругатели так называемого «глобализма» совсем позабыли, а может и не заметили, что честь изобретателей «глобализма» следует присвоить не злокозненным американцам с их безудержной жаждой прибылей, а родному бесприбыльному социализму, стригшему «одну шестую» под нулевку. Местное своеобразие выпестовывается очень долго, часто веками. И если оно затоптано, то восстановить его можно лишь в редчайших случаях. Да и можно ли искусственное сравнить с естественным?

Это из истории, а далее несколько отвлеченных рассуждений.

Подражание — основа культуры и ее враг. Большой город всегда был вместилищем разнообразия, ибо такова его природа. В большом городе уйма всяческих подражаний, но и множество щелей, из которых прет необычное. Иное дело деревня, поселок, городок. Там индивидуальная необычность выживает с трудом — ибо никуда ее не спрячешь, запрезирают, а то и тычков надают, в лучшем случае прослывешь чудиком. Чем меньше естественно образовавшееся сообщество, тем меньше в нем позволено индивидуальных отклонений: или ты со всеми, или пошел вон. Сейчас, правда, оригинальность личности все менее осуждается окружением, — но это пока что более «у них».

В прошлые времена народы в своем историческом развитии подпитывались разнообразием местных сообществ, — однако там, где это разнообразие не пригнеталось и признавалось культурной ценностью. Особенно плодотворной в этом отношении была эпоха средневековья. Неизменно ориентируясь на эту ценность, развивалась западная Европа, несмотря на противостоящие этой ценности успехи национальной централизации, затрагивавшие, впрочем, более политическую, нежели культурную и экономическую стороны. Возможно, что в свое время именно это обстоятельство выдвинуло некоторые европейские страны в разряд цивилизационного авангарда (см. об этом, в частности: Ф. Бродель «Что такое Франция»).

Ну, а там, где нет существенно отличных друг от друга провинций, все оказывается провинцией, включая столицу...

См. также: