Первая страницаКарта сайта

Теории эволюции и Библия. Человек и животные. Эволюционные теории (в биологии) утверждают, что человек в качестве самостоятельного биологического вида проклюнулся в результате последовательного развития животного мира, путем преобразования одних форм жизни в другие. Библия (Бытие, гл. 1; гл. 2, 1—7) излагает сотворение мира также поэтапно, но без явного преобразования предыдущих форм в последующие. Человек возникает на последней ступени, после создания Богом «зверей земных по роду их, и скота по роду его, и всех гадов земных по роду их». Этапы творения названы «днями», лишь по видимости ассоциирующимися с суточными интервалами. В данном библейском контексте говорить о Времени, на наш взгляд, вообще бессмысленно, поскольку сам Творец творил вне Времени. Речь идет об этапах, стадиях творения, а не об их продолжительности.

Тем не менее сама по себе последовательность появления животных и человека в Библии и теориях эволюции в принципе совпадает. Расходятся они в другом — в способах образования живых существ. В Библии их «делает» Бог, хотя подробности упущены и не сказано, какова была степень законченности животных и можно ли считать сотворение одномоментным. О людях говорится чуть подробнее, но и тут разговор идет скорее на языке древней символики (к примеру, «ребро» Адама, из которого вышла Ева, то есть «кость» — универсальный символ кровнородственного единства: «И сказал человек: вот это кость от костей моих и плоть от плоти моей» — Бытие 2; 23. В теориях эволюции «способ изготовления» по большей части представляет собою как бы триаду: появление изменений; закрепление некоторых из них в наследственности; наилучшее выживание особей и видов, у которых закрепившиеся изменения благоприятны для них. Выходит, что закрепившиеся изменения подвергаются своего рода экспериментальной проверке («естественному отбору»), и при везении данный биологический вид или его популяция на какое-то время получает преимущество. Не будем здесь подвергать сомнению всю эту схему, слишком абстрактно-гипотетическую, — пусть так и будет. Но и в Библии нигде не отрицается возможность эволюции после сотворения! Более того, поскольку Творец «почил в день седьмой от всех дел Своих» (Бытие 2; 2), Он мог и не вмешиваться в дальнейшее, то есть эволюция по триадической схеме могла происходить естественным путем, на чем настаивают биологи. Различие, однако, в том, что в теориях эволюции дарвинистского посола описанная схема прилагается к развитию органического мира с самого начала, чуть ли не с одноклеточных, а Библия не отвергает естественное развитие после того, как что-то более или менее готовое (что-то вроде полуфабриката) уже существует (есть аналогичные теории появления жизни на Земле и в научном обиходе). Еще одно очень важное различие касается происхождения человека: согласно Библии, он был сотворен отдельно, как будто вне связи с животными. И все же полностью отрицать такую связь невозможно, даже придерживаясь библейских представлений. Ведь не случайно же человек появляется после сотворения всего остального. Невольно приходит в голову: коль скоро библейский Бог выступает как Великий конструктор, не пытался ли Он испробовать те или иные «приспособления», скажем, инстинкты, психические и физиологические элементы сначала на животных? Точно так, прежде создания многоклеточных существ, не в тех же целях Он дает жизнь одноклеточным? Коль скоро это имело место, то получается, что история жизни на Земле это гигантский экспериментальный полигон, что по сути утверждает и биология. Это соображение косвенно подтверждается настойчивым рефреном «И увидел Бог, что это хорошо», и завершающим «И увидел Бог все, что Он создал, и вот, хорошо весьма. И был вечер, и было утро: день шестой» (Бытие 1; 31). Тут явный намек на оценку сотворенного, следовательно, имел место процесс, результат которого заранее не был известен.

В различных мифологиях звери, птицы, пресмыкающиеся, рыбы, насекомые теснейшим образом пронизывают человеческий мир и даже находятся с ним в кровнородственной связи. Они там фигурируют не столько как «меньшие братья» или низшие существа, но как «равноправные» с человеком и более того — стоящие над ним, ибо они «прежде него», как и предки, особенно первопредки. В большинстве мифологий имеются поэтому священные животные, животные-божества, на худой конец божества и духи в животных обличьях. В значительной мере, как сказано, обусловлено это убеждением в том, что наряду с основателями родов животные намного старше живущих людей, они «впереди» их. Отсюда представление о некоторых животных как «передних», то есть первопредках племен, родов, а первопредки всегда сакрализовались, культово почитались, они были подлинными хозяевами. В роли первопредков могут выступать также существа, объединяющие зооморфные и антропоморфные черты. Смешение или отождествление первопредков с животными не должно вызывать большого удивления, поскольку тут мы имеем дело с особой логикой — теснейшим сближением разных явлений и вещей в мифологической древности, когда, в отличие от последующих времен, мир воспринимался единым.

В Библии наблюдается множество попыток отмежеваться от прежних — мифологических — представлений и язычески окрашенного почитания предков. Поэтому человек ставится гораздо выше животных: «И сказал Бог: сотворим человека по образу Нашему, по подобию Нашему; и да владычествуют они над рыбами морскими, и над птицами небесными, и над скотом, и над всею землею, и над всеми гадами, пресмыкающимися по земле» (Бытие 1; 26). За что же человеку дано такое предпочтение? Человек, согласно Библии, превосходит животных, ибо он универсален подобно Богу, то есть в человеке, хотя бы в потенции, есть все что угодно (кстати говоря, любимая мысль философов Возрождения). Это важный и вполне реалистичный момент: животные отличаются от человека прежде всего своей специализированностью, отсутствием универсальности своих качеств, сравнительной с человеком узостью возможностей. Этим также объясняется аналогичная специализированность божеств: коль скоро животные ограниченны в своих проявлениях, должны быти ограниченны и сродственные с ними божества, что особенно видно в языческих религиях. С. С. Аверинцев, в статье о язычестве, отмечает: «Из вещности, несвободы и ограниченности божества вытекает необходимость многобожия» (Философская энциклопедия. М., 1970. Т. 5). Прирожденная видовая «узость» животных видна также в указании на то, что Бог создал «зверей», «скотов», «гадов» «по роду их», а при сотворении человека вместо упоминания о роде говорится о подобии Богу. Тем самым Библия отвергает представление о человеке как одном из биологических видов, во всяком случае, это второстепенная сторона в человеке. Напомним еще, что по нашему толкованию Библии сотворение животных соотносится с человеком как предварительный «экспериментальный материал» при его создании, а это также согласуется со специализацией животных. К тому же «экспериментальному материалу», скорее всего, следует отнести так называемых «предков» человека — всякого рода синантропов, неандертальцев и т. п. А разве не может быть, что и вся история человека — «опытное поле»?

В заключение: случайно ли, что между биологией и мифологиями, а также библейскими текстами, несмотря на расхождения, все же немало связей, аналогий, сходств? Полагаем, что не случайно, ибо все это питалось из одного источника — единой культурной основы с ее априорными и опытными составляющими.

См. также: