Первая страницаКарта сайта

Всепрощающий человек

Началось это давненько, когда он был еще школьником. Некрасивая толстая физичка по прозвищу Пискля выгнала его из класса — и за что? — он что-то мямлил у доски, а когда она отвернулась, состроил ей рожу. Класс, конечно, тут же грохнул, Пискля сразу поняла причину и он очутился за дверью. Всю оставшуюся неделю, включая выходные, Семчик (так Семена звали родители) кипел яростью и жаждой мести. «Гадина, тварь, ты у меня заплатишь, заплатишь», — твердила его оскорбленная душа. И вдруг он услышал в себе: «Заплатишь кровью, да, кровью!»

Ни на минуту не остывая, Семчик обдумывал план. Первый вариант: выведать где она живет, подкараулить в подъезде и долбануть. Но как выведать, и подъезды нынче запираются, и как узнать, когда она приходит домой... Нет, не годится. Второй вариант: взять дома молоток, подглядеть, когда она будет одна в физкабинете, войти с виноватым видом и — как садануть по башке! Семчик даже достал молоток, взвесил его в руке и крепко сжав, размахнулся — аж сердце прыгнуло. Ну, а если в тот момент кто войдет, и можно ли убить молотком с одного раза... Тоже не годится. А третьего варианта пока не было. Семчик нетерпеливо листал детективы, которыми был напихан книжный шкаф, но там так все строилось, что убиваемый как будто нарочно сам лез в ситуацию, при которой его не так уж трудно было прикончить.

Итак, Семчик искал третий вариант. И вдруг... Да, это был именно тот случай, который нам подсовывают детективщики, чтобы живописнее кокнуть намеченную ими жертву. А произошло следующее. Семчик слинял с последнего урока, и только он выбежал на лестницу, как пред собой увидел ненавистную спину физички — всего в трех ступеньках от него! Решение пришло мгновенно: не теряя ни секунды, он со всей силы толкнул ее в жирную спину! Пискля, даже не вскрикнув, стремительно низринулась вниз и он слышал, как она грохнулась лбом о кафель лестничной площадки. Перескочив через нее — через ее труп! — он бросился в раздевалку и был таков. Бодрый, даже восторженный, он гулял по улицам, а когда подошло время, отправился домой, с аппетитом съел обед и потребовал добавку.

Семчика переполняло чувство исполненного долга, сытости и самоутверждения. К удивлению для него самого ненависть к физичке как рукой сняло и придя на следующий день в школу и встретив ее на лестнице — той самой! — он громко и вежливо с ней поздоровался. Да, мы забыли сказать, что убиение предмета своей мести он совершил, так сказать, не натурально, а в душевной фантазии, — еще на последнем уроке, и придумал даже сытный обед, закругливший геройскую эпопею. Талант! Конечно, и до этого случая Семчик обижался, да что там, — обижался часто и крепко с самого младенчества. А в ответ ревел или дрался и, как это обычно бывает, потом успокаивался. Но с физичкой, и вообще — восьмой класс! — детство уже не годилось. С тех пор Семчик совершенно переменил отношение к обидчикам — противоядие он обнаружил в богатой выдумками собственной душе... К примеру (ему уже за тридцать), над ним нехорошо подшутил коллега по работе. Несколько дней Семчик вынашивал план жестокого убийства. Наконец придумал: пользуясь тем, что приговоренный к смерти коллега не дурак выпить, особливо на халяву, он зазовет его после работы на пивко, и потом, когда будут плестись к метро проходными дворами (в этот час уже темно), он его и прищучит. Причем надо сказать, что Семчик был по природе расчетлив и если что намеревался делать, продумывал до конца. Поэтому он предварительно обследовал весь предполагаемый путь через дворы и точно выбрал место, где уроет насмешника, орудием же будет неизменный молоток. Ну что же, как говорится, сказано — сделано. Как только Семчику удавалось уединиться, он вновь и вновь прокручивал свой замысел, зримо проходя весь путь: пошатываясь и ласково поддерживая коллегу под локоток, он вел его через те самые дворы, и как будто в самом деле обонял рвотный дух подворотен, и в самом деле волнительно предвкушал финал: нарочно спотыкался в нужном месте — и быстро выхватив молоток как грохнет по башке! О, наслаждение, утробное, до судороги!.. А несколько раз сей сюжетец он проворачивал не только для удовольствия, а потому, что разъедавшая его обида с одного раза обычно не зарубцовывалась. Замечательно и то, что по мере залечивания раны удовольствие от убиения становилось все менее глубоким и, в конце концов, исчезало.

Семчик любил свою жену, но она была весьма несдержанной особой, и сама того не замечая, подкалывала его то так, то эдак. Поэтому ему приходилось убивать ее довольно часто... Она нередко видела его погруженным в какие-то мысли и уважала за это. Он же чаще всего как раз обдумывал очередное убийство. Любимую — и в самом деле любимую! — жену ему нравилось приканчивать, когда она безмятежно спала рядом с ним, а он наваливал на нее подушку или оглушал пресловутым молотком (сначала только оглушал чтобы не было крови). Потом одевал труп или полутруп, отвозил на машине на набережную и скидывал с парапета. Вид расправы зависел от степени обиды: ежели она была очень острой, то перед тем как оглушенную сбросить в воду он ее многажды добивал молотком.

Такими справедливыми казнями он систематически очищал свою душу от обид и вслух никогда не роптал. Оттого окружавшие его люди, в том числе жена, считали его чуть ли не святым, образцом незлобивости и кротости. Правда, видимо под влиянием казней, его отношение к жене постепенно менялось: делалось, как бы это лучше выразиться, все более хищным, что ли. Однако жена воспринимала таковую эволюцию, как усиление страсти к ее прелестям — ведь недаром говорят, что баба в сорок пять ягодка опять...

Бывали у Семчика и совсем мрачные состояния, когда он обижался на всякое начальство, да пожалуй и на весь мир, на самое его устройство, поскольку считал себя высокоспособным человеком, однако же недостаточно оцененным и скупо оплачиваемым. Когда сие приключалось, он представлял глобальные экологические катастрофы, падения мощных метеоритов, отравление «воздухов и вод земных» газовым хвостом бродячей кометы и прочие ужасы, которые с удовлетворением вычитывал из Апокалипсиса и индуистских мифов об очередном конце света.

Кстати: не помогают ли такого рода мифы, страшные сказки, кровавые боевики и детективы и, конечно, несравненный Апокалипсис (который, к сожалению, никогда не читают на церковных службах) — не помогает ли это тормозить столь присущую людям агрессию, от обид ли, несчастной жизни и прочих причин? Скорее всего, что так и есть, и в качестве доказательства как раз и можно привести всепрощающего Семчика, пусть это всего лишь и частный случай...