Введение в метафизику духовно-душевной жизни индивидуума. Научное знание, религии, мифологии, философии выработали свои представления о витальных силах, присущих живым существам, и в первую очередь самому интересному среди них — конкретному человеку. Представления эти разрозненны, разноречивы, иногда глубоки, иногда случайны. Наименее содержательно об этом предмете судят естественные, да и, кроме некоторых исключений, гуманитарные науки, поскольку, явно или неявно, духовно-душевное в них рассматривается не само по себе, а как продолжение или отражение других реальностей. Бывает, что лишь слова «душа» и «дух» вызывают в профессиональной научной среде раздражение или саркастические улыбки. Вместе с тем, берем на себя смелость утверждать, что даже в верованиях какого-нибудь дремучего племени есть озарения, «моменты истины», относящиеся к духовно-душевной стороне человеческого бытия.

В отечественной науке, десятки лет уродовавшейся ленинско-сталинским марксизмом его воинственными последователями, положение в обсуждаемой области особенно печально. Впрочем, какая из наук не подвергалась насилию! Незатронутой идеологами осталась, кажется, одна математика. Но, увы, кто теперь помнит о травмах, нанесенных развитию физики, химии, кибернетики, этнографии, психологии, языкознания, искусствоведения, не говоря уже о биологии, генетике, социологии, исследованиях в области культуры, исторической науке... А нынче память страшных лет разрушения множества научных направлений в советский период замещается легендами о бурном развитии наук, и если бы только наук!

Основополагающее опытное знание о духовно-душевном непосредственно в индивидууме по большей части сосредоточено и выражено в мифологиях, религиях, искусстве и философии: в художественных образах, философских прозрениях, в описаниях особенных чувств и видений, в уникальных свидетельствах самопознания и т. п., — и лишь в сравнительно небольшом объеме в гуманитарных науках. Можно ли из этого конгломерата догадок и откровений, фактов и заблуждений вычленить достойные внимания правдоподобные данные, и на их фундаменте воздвигнуть в целом осмысленное сооружение? Ну, что же, попытка не пытка. Попробуем.

Чем проще живое существо, тем самостоятельнее любая его часть — это биологический факт. Автономная жизненная сила частей еще заметна у пресмыкающихся, насекомых и пауков. У теплокровных животных витальный потенциал членов и органов, как правило, проявляется под воздействием общего «хозяина» — вездесущего в организме «духа» (его не следует отождествлять с нервной системой, хотя он с нею как-то связан).

Чем проще живое существо, тем слабее или, лучше сказать, «ненужнее» в нем дух-хозяин, дух, собирающий, согласующий и примиряющий частные витальные силы, дающие жизнь всем частям организма; дух-хозяин может вообще отсутствовать и тогда предоставленные самим себе частные витальные силы очень скоро, подобно лебедю, раку и щуке, как в известной басне Крылова, разрушают организм. Повсеместно возникает и такая ситуация, когда дух-хозяин со временем вынужден покинуть организм, коль скоро частные силы по каким-то причинам перестают его слушать. Возможно, что таковыми причинами являются телесные повреждения и болезни частей организма, из-за чего вещество плоти не подчиняется частной жизненной силе. Можно предположить и другое: частные силы вступают в конфликт друг с другом и унять их не удается. Как бы то ни было, но в результате наступает смерть всего существа.

По аналогии с «содружеством» духа-хозяина и частных витальных душ (сил) нередко представлялись такие социокультурные образования (структуры), как семья, род, племя, общество и государство. Например, считали, что носителем духа-хозяяина является муж, вождь, царь, а остальные члены сообщества уподоблялись частным витальным душам. Поэтому женщинам иногда отказывали в наличии полноценной души и, тем более, детям до определенного возраста (вспомним про конфирмацию у западных христиан и крещение младенцев, когда они получают христианскую душу). Указанные представления связаны с тем, что любое сообщество рассматривалось в целом как живое существо. Или еще: Владимир Сергеевич Соловьев высказал однажды такую, на первый взгляд, странную мысль: со временем происходит «собирание Вселенной», а в центре этого процесса находится Человек...

Частные витальные силы в какой-то мере маркированы тем индивидуальным существом, в котором они действуют. Благодаря этому дух-хозяин, тоже, как правило, индивидуальный, после смерти существа способен «выудить» и вновь собрать частные силы, где-то продолжающие существование, если они были не слишком привязаны к телесному веществу. В результате возможно каким-то образом воскресить умершее существо, или же приблизительно восстановить его в другом облике (к примеру, в потомстве). На вопрос, где пребывают сохранившиеся частные души и дух-хозяин после смерти живого существа, вряд ли кто-нибудь сумеет ответить наверняка. Тем паче, что «души» и «духи», сами по себе, существуют не в том пространстве-времени, в котором живем все мы, так как они по своей природе невещественны или вещественны в малой степени. Это иное пространство-время, скорее всего, и есть то, что именуют загробным, потусторонним миром. Однако все это слишком гипотетическая область, чтобы о ней распространяться.

В христианстве, исламе и других религиях есть предсказания о Страшном Суде. Согласно традиционному христианскому учению (православие, католицизм) воскресшие во плоти умершие и живущие в тот момент люди предстанут перед Судией — Христом. Учитывая предыдущие соображения, это может выглядеть следующим образом. Люди, смерть которых наступила из-за сугубо вещественных причин, а не борения частных сил, сравнительно легко будут восстановлены, а новое вещество черпается из космоса, где его предостаточно. Те люди, у которых при жизни частные витальные силы ссорились, боролись между собою (к примеру, плотские желания и разум), их повторное собирание и соединение может не состояться, и эти «бывшие люди» вообще не воскреснут или же восстановятся в усеченном виде, а что с ними будет дальше, судить не возьмемся, тут уж буквально — Бог им судья.

Традиционное христианство имплицитно содержит убеждение в том, что есть люди, воскрешенные вслед за Христом еще до Страшного Суда, — это те, кого называют святыми. Смерть постигла их в результате насилия над ними или же «естественным» путем, но не из-за борьбы частных витальных сил. Это очень цельные люди, в которых преобладала согласованность ума, чувств и поступков (возможно, в результате самовоспитания). Кроме того, их частные силы не были прочно привязаны к оживляемому ими веществу, а потому не умерли вместе с ним. Не случайно христианское учение (как и некоторые другие религии) указывает на недопустимость себялюбия, привязанности к телесным потребностям. Точно так же оно проповедует сдержанное отношение к родовой и национальной специфике, вообще к «миру» — пренебрежение к этой первохристианской установке чревато для духа-хозяина отдалением от Бога.

Почти все древние верования и развитые религии не считают смерть естественной для человека. А причину ее видят во вмешатеельстве чьей-то злой воли. Причина ограниченного срока жизни для любого организма и в самом деле не ясна. Как уже говорилось, витальные силы не должны чрезмерно привязываться к самой по себе неживой субстанции, — это опасно для них. Так как тесный и длительный союз живоносного и неживого чреват для витальных сил гибелью. Что касается неживой субстанции, — «вещества», — рано или поздно, по своим законам оно возвращается в присущее ее природе состояние «нежизни» и туда же, вслед за собою, ввергает частные «души», если они слишком увлеклись «любовью» к веществу или вознамерились без конца властвовать над ним. Этим рассуждениям, казалось бы, противоречит повсеместное древнее воззрение на мир, как на одухотворенный во всех своих элементах и явлениях. Однако, не связано ли оно, воззрение это, с ностальгией по изначальной нераздельности бытия? — раскол на живые силы и неживое вещество появился позже... Впрочем, неживое, как таковое, есть своего рода отвлеченный фантом, «абстракция», которая не может в конкретном виде обнаружиться в опыте. Ведь как только это неживое попадает в сферу нашего внимания, активности, воли, то есть как только соприкасается с живым, оно становится его частью и само оживотворяется. Чего бы мы ни затронули нашим восприятием, мы тут же этот объект наделяем жизнью. Так что можно смело сказать, что даже такие науки, как физика и химия, изучают не чистую вещественность, а нечто уже оживленное.

Итак, неживое — это лишь понятие, умственный плод, но не что-то существующее наравне с живым. Тем не менее, теоретически мы вправе оперировать понятием неживого, в то же время не заблуждаясь относительно его экзистенциальный «ущербности». Вот эта «ущербность», как и состояние «нежизни» есть нечто само по себе как бы отрицательное, даже мнимое, говоря обыденным языком, есть зло. Недаром же некоторые христианские богословы характеризуют зло как несуществующее само по себе, как всего лишь недостаток добра. Таким образом, если преждевременная смерть вызвана конфликтом частных душ, то «естественная» смерть обусловлена неизбежным возвратом вещества («плоти») в состояние «нежизни», каковое и является злом.

Было бы неплохо выявить правила и законы, которым следуют духи и души, за исключением тех, что обладают абсолютной свободой. Из наблюдений, которые накоплены мифологиями и религиями и выработанной в их рамках своеобразной «логики» (дискурса), кое-какие законы уже сегодня можно бы твердо установить. Что касается данных психологии, то их вряд ли удастся использовать для означенной цели, поскольку и психология, и другие гуманитарные и естественные науки изучают проявления живого вещества, симбиоз вещества и духовно-душевной субстанции, а это далеко не сами по себе эти субстанции. Если же говорить об употребляемых при исследованиях приборах, то коль скоро духовно-душевное, как мы полагаем, невещественно или вещественно в весьма слабой степени, то приборы бессильны его зафиксировать. Другое дело непосредственно сам человек, в котором, почти наверняка, есть внутренняя способность хотя бы фрагментарного постижения той самой субстанции, как в самом себе, так и вовне, в отношениях с мирами божеств и духов.

Отмечая такие феномены, как господство духа-хозяина над частными душами, конфликты частных душ, их привязанность к вещественному субстрату и т. п., следует признать, что употребление подобного лексикона весьма условно и вынужденно, так как пока что мы не знаем другого понятийного языка, адекватно отражающего природу рассматриваемых явлений. Так что «все впереди»...

В заключение помянем наших любимых философов, Готфрида Вильгельма Лейбница и Николая Онуфриевича Лосского, размышления которых наиболее близки к тому, что мы называем метафизикой духовно-душевного мира.

См. также:

• Рубрикатор тем «Гуманитарного синтеза»