Идеология и действительность

(Об одном психологическом парадоксе)

Большинство наших соотечественников несомненно имеет идеологические убеждения. И у тех, что родом из советского времени, и у нынешних сердцевина — по сути — одна, и притом сугубо пракультурная: есть «мы» и «они», «свое» и «чужое». Вокруг этой идеологемы выстраивается остальное. Все это слишком хорошо известно. Но вот что важно. Сия идеологема укоренена в культуре, менталитете и в психике людей изначально, априорно — как бы в стороне, в отрыве от конкретного опыта, от фактов. Происходит же это потому, что она, идеологема, не является результатом индукции, обобщения личного опыта, а задана пракультурно — с рождения, генетически. Подобно архетипу, некой форме, по мере взросления, воспитания она не только наполняется естественным образом, но ее целенаправленно наполняют разным содержанием, которое может меняться (скажем, романтизированные в советское время кавказцы превратились во врагов). Конечно, воспитатели (родня, школа, среда) стараются «увязать» конкретику с фактами, с идеологией, да и сам индивид тщится это делать, не забывая, впрочем, держать нос по ветру. Каким экзекуциям при этом подвергаются факты, говорить не стоит и для этого совсем не обязательно пытать людей, как это описывал в своей знаменитой книге Оруэлл (помните, как дважды два четыре превратилось в дважды два пять). Кстати говоря, кажется именно он впервые ввел слоган «двоемыслие».

Возникают замечательные парадоксы. Скажем, некий человек взахлеб поносит власть, законы, вопиет о несправедливостях, обличает хамство, неуважение к людям и т. д и т. п., однако, несмотря ни на что, «мы», в сущности, хорошие — ибо согласно главной идеологеме мы иными и быть не можем, мы всегда хорошие, как говорят математики, «по определению». А если что чуток не так, то обязательно есть на то внешние причины: трагическая история, климат, ну и вражеские козни... Но это все же не самый типичный случай. А чаще всего люди стараются не замечать какие-то очевидности, что-то искажают, а какие-то факты принимают, каковы они есть, — получается изрядный сумбур, идеология и факты в чем-то сходятся, в чем-то расходятся, и все же человек с этим сживается, как будто так и надо. А что же делать? Изжить в себе пракультурную установку «свои-чужие» в подавляющем большинстве люди не в состоянии. Наполнить ее путем обобщения собственного, личного опыта? Такого рода ментальный процесс, разумеется, имеет место. Но этот процесс занимает ведущее положение в ходе социализации индивида, если с малолетства в нем утверждается самостоятельность, внимание к самому себе, наконец равновесие между авторитетом воспитующих и его собственными мыслями и чувствами. Впрочем, этого мало. Человек должен еще уметь обобщать: из частного, конкретного выводить общее. Школа, к сожалению, этому не учит, так как обучение, как правило, построено на обратном принципе — от общего к частному (особенно в математике). Но даже если люди как-то и умеют обобщать, они, как замечено, по большей части спешат отбрасывать те личные обобщения, которые противоречат содержанию заданных идеологем. Хуже того, отбрасывают и постигаемую в жизни конкретику, которая тоже им противоречит. Так что факты отнюдь не такая «упрямая вещь», как часто это утверждают. Добавим, что и с дедукцией, то есть переходом от общего к конкретному, у многих не все в порядке.

Вот и получается, что избавиться от искажения действительности способен только человек с развитым мышлением и достаточно свободный, впитавший вкус разумной свободы, как говорится, с младых ногтей. Так что, господа, провозглашающие свободу и демократию, займитесь в первую голову не «электоратом», а детскими садами, яслями, школой...

См. также:

• Рубрикатор тем «Гуманитарного синтеза»