Караваджо, Фрейд и культ детей. Многообразие психологических оттенков, живая мимика являются, видимо, всегдашней причиной привлекательности живописи Рафаэля и скульптур Микельанджело. По той же причине прославился, как мы полагаем, и Караваджо, хотя он не был человеком Возрождения. В этом отношении особый интерес представляют его знаменитые «мальчики» (включим в их компанию Вакха из Уффици и, конечно, Спящего Амура в Питти). «Мальчиков» никак нельзя назвать развратными, строго говоря, их нельзя назвать даже помягче — испорченными. Но сколько скрытых влечений выдают их глаза и позы!

Фрейд в свое время ошарашил коллег и публику, развенчав детскую невинность, предположив в детишках, пусть и в зародыше, все те вожделения, которыми живут взрослые люди. Прибавим сюда изощренную жестокость и полную неразборчивость в средствах, к счастью, не у всех юных созданий. Какую роль сыграл Караваджо в развитии психоанализа его основателем, судить не беремся (Фрейд путешествовал по Италии), но трепанация Караваджевых творений последователями Фрейда зафиксирована в психоаналитической литературе. Впрочем, нас интересует нечто другое: каким образом психоаналитическое «разоблачение» детишек связано с культурой; любопытно было бы выяснить и аналогичную ситуацию с Караваджо, но это оставим до лучших времен, сейчас заметим лишь, что сей несколько внеморальный гений жил в преддверии века Просвещения, когда резко возрос интерес к безрелигиозным нравственным предпосылкам в жизни человека (Гоббс, Локк, Гельвеций, Фридрих Великий, Ларошфуко, Гольбах и др.).

Итак, культура и детство в связи с фрейдизмом. Не будем делать вид, что нам известно все написанное на эту тему — всего не перечтешь. Остановимся на том, что бросается в глаза. А это не что иное, как вполне утвердившийся в 19 веке в Европе и в российской зажиточной среде культ детей (сыновей и дочерей в детском возрасте). Лев Толстой писал об этом следующее (речь о преобразившейся в семейной жизни Наташе Ростовой — Безуховой): «Она дорожила обществом тех людей, к которым она, растрепанная, в халате, могла выйти большими шагами из детской с радостным лицом и показать пеленку с желтым вместо зеленого пятна, и выслушать утешения о том, что теперь ребенку гораздо лучше».

Так неужели психоаналитическое «разоблачение» детства имеет отношение к означенному культу? Думается, что именно так: объективно оно было отрезвляющей реакцией на упрочение указанного культа. Что касается тех субъективных мотивов, которые направляли Фрейда в его исследованиях и теориях, то и те и другие, и не только у Фрейда, редко появляются в результате внезапно открывшихся фактов, как то старался внушить своим коллегам и ученикам великий психиатр. Изучавшие историю науки не могут не знать, что сначала в душе ученого невесть откуда возникают какие-то твердые предположения, почти что убеждения, потом они подкрепляются теоретическими набросками, а уж после этого выискиваются так называемые факты, развертываются экспериментальные исследования и т. д. На наш взгляд, Фрейд, сталкивавшийся в жизни с культом детей, в том числе и на примере собственной семьи, будучи прирожденным «протестантом», склонным к инакомыслию, и будучи, вдобавок, тайным поклонником весьма консервативных семейных традиций, основанных на культе родителей, а не детей, — и был подвигнут к созданию теории, согласно которой детишки являются носителями табуированных культурой влечений. Впрочем, нынешняя культура отнюдь не столь к ним строга и, возможно, благодаря новой «безнравственной» культуре с неврозами легче будет справляться (вспомним, что неврозы, по Фрейду, — это следствие сокрытия, от окружающих и от самого себя, «безнравственного» опыта; если же «все позволено», то неоткуда взяться чувству вины и будущему неврозу).

Однако же вот незадача: культ детей, вообще детства, кажется, не очень-то пострадал от «разоблачений» психоанализа!.. Во всяком случае, в нашем отечестве. Любопытно, что в США, где психоанализ особенно популярен, культ детей довольно умерен, а вот там, где традиционное христианство (католицизм и православие) вкупе с усвоенными им родовыми ценностями еще влияет на моральные ориентиры, культ детей не претерпел заметных потерь, — и не случайно в таких, к примеру, странах, как Италия и Россия психоанализ привлекает довольно узкий круг людей (в СССР он был практически под запретом). В российской церковной среде «фрейдизм» почти матерное слово.

В современной России главными ценностями, по-видимому, выступают псевдородовые, к тому же усеченные: из родовых ценностей исключено почитание предков, следовательно, стариков, даже родителей, а также сильно усечено реальное (не на уровне слоганов) чувство солидарности, — вместо всего этого ведущее место в системе ценностей занимает культ детей. Во избежание кривотолков заметим, кстати, что сей культ отнюдь не стимулирует увеличение рождаемости — это особая тема.

См. также:

• Рубрикатор тем «Гуманитарного синтеза»