Что отвергал Иисус Христос? — об этом уже сказаны миллионы слов, добавим еще немного... Римская провинция Иудея, в отличие от центра Империи, во времена Христа жила вековыми культурными стереотипами, как и большинство народностей Средиземноморья. Звучала одна и та же, казалось, бесконечная мелодия, однако то и дело пресекаемая римскими завоевателями, стремившимися как можно больше выжать из презираемого населения, и мало считавшимися с его святынями. И все же из года в год — обычный повтор, заранее известные реакции на разные события, а если случалось нечто экстраординарное, то неслась «скорая помощь»: пракультурные инстинкты выживания; потом жизнь снова возвращалась на круги своя.

Между тем многие стереотипы образа жизни и социальные ценности постепенно хирели, к примеру, земледелец, ремесленник, скотовод, рыбак, даже принадлежавшие к роду когда-то знаменитых предков, стали второразрядными членами иудейского общества. А первые роли в нем играли теперь владельцы земель и крупного капитала, успешные торговцы, кланы, близкие к власти, ну и, как всегда, блюстители религиозных традиций — священнослужители, толкователи Торы и вероучители.

В народном сознании религиозное напряжение возбуждало предчувствие какого-то огромного перелома. С одной стороны, еще была сильна вера в богоизбранность, с другой — унижало ничтожество того положения, в котором находилась Иудея под властью язычников-римлян. Отсюда скорбное недоумение, которое превращалось в страстное неприятие действительности и ежеминутное ожидание Мессии — Освободителя. Религиозное чувство все более обострялось, приобретало бескомпромиссность. Нелепое, как казалось, противоестественное положение богоизбранного народа стимулировало поиски выхода, радикального и неожиданного. Именно такой выход проповедовал и являл своей деятельностью плотник из провинциального Назарета — Иисус, сын Иосифа и Марии. Лишь после Его казни последователи, да и то не все, поняли, что предложенный Им путь спасения Иудеи был путем спасения для всего мира, а Он сам, хотя и явился людям как простой плотник и был убит как презренный раб, на самом деле был прямым Сыном Бога, единственным ходатаем за людей пред Вседержителем — Он был тем, кому можно непосредственно молиться как самому Богу...

Указанный Христом путь к спасению — это путь к Царствию Божию, а не стремление к победам, превосходству, славе, богатству здесь на земле. Отвергая земные соблазны, человек становится духовно неуязвимым для притеснений, мелких и больших несчастий. Сразу это никому не дается: придется терпеть, скорбеть, даже испытывать мучения, но «претерпевший до конца спасется»... Спастись от докучливых забот, несправедливостей, всевозможных бед и страданий, — а кого же, хоть в какой-то мере, они обошли? — спастись можно только в Царствии Божием, в которое искренно и истово верующий начинает переходить еще при жизни, — поэтому для него смерти как бы и не существует!

Итак, Христос призывает жить для Бога и в Боге, и только для Него, а поэтому все, что уводит от Него, должно быть решительно оставлено и отвергнуто. Это, прежде всего, тяга к богатству, которое редко достается без усилий, и, как правило, требует напряжения всех способностей, мыслей, чувств, и если пораженный этой страстью человек и вспоминает Бога, то между делом, и лишь для того, чтобы попросить еще большего богатства и усыпить свою совесть. Тут в контексте учения Христа есть важный оттенок: Он осуждает не столько самих богатых, сколько страсть к богатству.

Зададимся вопросом: почему стремление к богатству так сильно в людях? Потому, что оно связано с фундаментальным пракультурным инстинктом единения с миром, можно даже сказать, — совокупления с ним, а «в идеале» властью над ним. Древний родомир, в котором тесно слиты сродники, живые и умершие, и место их обитания, — вот тот росток, из которого возникло чувство богатства, и затем желание его расширения. Христос не осуждает самого стремления к единству, но это должно быть единство в Боге и в любви, а не единство в соблазнах, не единство ради обладания.

Страсть к богатству редко насыщается им, так как эта страсть питается от фундаментального инстинкта, которому не может поставить пределы ни разум, ни здравый смысл; она не похожа на жажду, голод, сексуальное влечение, которые можно утолить, так как над нею почти не властвует физиология. Эта страсть замешана на превосходстве, заносчивости, гордыне, властолюбии. Побороть ее невозможно, отбирая богатство или равномерно его распределяя. Перебороть эту страсть, эту похоть к миру может лишь любовь к Богу, стремление соединиться не с миром, а с Ним.

Ради защиты или расширения богатства — земель, вещей, денег и т. п. — люди вступают в кровавые схватки и бойни. Многие подсознательно веруют, что пролитая кровь угодна умершим предкам и некоторым божествам, — а потому готовы во славу отеческих предков, да и по другим поводам воевать, изыскивая врагов. А Христос говорит, что врагов надо любить и благословлять! Ибо, живя в Боге, не страшны никакие враги...

Христос отвергает идолослужение, отвергает всепоглощающую многозаботливость, всепоглощающую любовь к ближним, к единоплеменникам, к родным местам, отвергает чрезмерное поклонение владыкам и господам, отвергает обычаи, ставшие самоцелью — отвергает постольку, поскольку это замещает Бога... Вместе с тем Христос не указывает на какие-либо внешние формы жизни, которые могли бы препятствовать любви к Богу, потому что, как Он сам говорит, источники греха и безбожия внутри человека, а не вне его.

Между учением основателя христианства и самим христианством, в том виде, как оно возвещалось и возвещается людям, в том виде, как оно приспосабливается к переменчивым взглядам, интересам и людской корысти, образовалась изрядная дистанция. Учитывая прирожденную приспособляемость, гибкость, лукавство человеческого рода, это вполне естественно. Как вполне понятно и желание увидеть изъяны не в самих себе, а во внешних формах жизни и других людях — неискоренимая пракультурная установка обелять свой род или самих себя, а, чтобы не пропадала столь милая сердцу черная краска, чернить других.

Рассуждение о том, что Богу угодно и не угодно, что значит жить для Бога, какая деятельность допустима, а какая нет, что можно разрешать, а что следует запретить, какие люди и даже целые народы достойны спасения, а какие вечного осуждения, — все это предметы нескончаемых споров среди христиан в течение многих веков, и спорящие уверены, что они при этом следуют учению Спасителя...

См. также:

• Рубрикатор тем «Гуманитарного синтеза»