Пракультурная установка: «многое в немногом». Эта установка выработалась как противовес большому, обширному, огромному, видному, которое всегда претендует на превосходство по сравнению с одиночным, малым, локальным, невидным, на первый взгляд второстепенным, маргинальным. Забегая вперед, подчеркнем, что претензия эта нередко оказывается безосновательной, и, более того, именно «малое» гораздо чаще посрамляет «большое», а не напротив. (На ту же тему заметка «Маленькое да удаленькое! — об одном пракультурном чувстве»).

...Итак, одиночное, малое, локальное, невидное как носитель чего-то важного, сильного, корневого. Старший в роду, в семье, царь, князь, судья, пророк — все это «штучное», одиночное, но именно они обладают властью. И, кстати говоря, если бы их не было, никогда не возникло бы представление о личности, ее значении и суверенности. Таковы, в частности, и преступники. Всю эту категорию людей всегда выделяют и ограждают — физически или морально — от прочих, «правильных». Почему? Как раз потому, что они имеют силу — совращать, грабить, убивать. А иначе зачем же их ограждать: за тюремными стенами или в общественном мнении?

Обратимся к иной категории — к людям, занятым физическим трудом, к тем, кого везде и всюду, в течение тысячелетий, считали самым низким сословием. Вероятно, впервые о них заговорили, как о главной общественной силе, в 19 веке. Громче всех заговорили коммунисты и социалисты. Марксисты пошли здесь дальше прочих, утверждая, что эти люди, трудящиеся, двигают историю, и что именно им принадлежит будущее. Правда, в отличие от русских народников, фокусировавших свои надежды на крестьянстве, марксисты авангардом исторического развития считали рабочий класс. Сейчас эти разночтения канули в Лету, но идея о том, что «трудовой человек» является основным двигателем прогресса и образцом подлинной морали, была центральным идеологическим пунктом весь советский период, и ей привержена и сейчас по меньшей мере одна треть российского населения. В основе же этой идеи, как мы полагаем, не декларированные коммунистами «исторические закономерности» или «факты», а та самая пракультурная установка, о которой мы ведем речь. Только надо иметь в виду, что она, как и все установки такого рода, принимает разные формы...

Яркую и бескомпромиссную форму та же установка приобрела в Библии, особенно в Новом Завете. Кто, по словам Христа, обретет Царствие Небесное? — нищие духом, плачущие, кроткие, изгнанные за правду: «Блаженны вы, когда будут поносить вас и гнать и всячески неправедно злословить за Меня» (Матф. 5; 1—11). Христос обещает прежде всего спасти «труждающихся и обремененных», Он предупреждает, что «много призванных, но мало избранных», говорит о том, что, для того чтобы сдвинуть горы, достаточно иметь подлинную веру величиной с «горчичное зерно». Наконец, Он сам явился в этот мир не в величии, родившись в захолустном Вифлееме, почти что в хлеву, а умер в страданиях, оставленный почти всеми учениками. Что касается Ветхого Завета, то из него следует, что Бог явился не какому-либо великому народу, а евреям, влачившим рабское существование в Египте...

В фольклоре и его книжных переложениях симпатией пользуются не великаны, не могучие звери, а золушки, иванушки-дурачки, мышки-норушки, мальчики-с-пальчик, старички, уродцы и т. п. Мир европейских сказок населен всесильными карликами, троллями и гномами. Если в фольклоре и встречаются успешные и храбрые богатыри, то они одиночки, у каждого есть имя.

История знает два вида власти — власть меньшинства и власть большинства. И тот и другой вид власти уходит корнями в пракультуру. В наше время между этими двумя видами найдено нечто похожее на некий компромисс: государственная власть избирается так, что номинально выражает интересы большинства населения, но сама эта власть представляет собою сравнительное меньшинство.

И последнее. Невидимые простым глазом бактерии и вирусы вызывают болезни, в том числе смертельные, ничтожные по величине гены управляют ростом и жизнью организмов, в атомных ядрах, невидимых даже в микроскоп, заключена чудовищная энергия — тут уж торжество «малого» налицо. Многие наверняка думают, что относящиеся к этим областям открытия не имеют отношения к каким-либо установкам, тем более пракультурным. Однако это не так. Прежде чем что-то искать, нужно хотя бы в общих чертах знать, что и где, в каком направлении искать следует. В науке бывали и чисто случайные открытия, но это редкие исключения. Внимательное знакомство с историей науки свидетельствует о том, что бактерии и вирусы, гены, атомы, молекулы, элементарные частицы — весь этот микромир, биологический и физический, открыт потому, что в культуре научного сообщества присутствовала установка, которую мы окрестили как «многое в немногом»; среди историков науки подобные установки принято называть научными парадигмами.

См. также:

• Рубрикатор тем «Гуманитарного синтеза»